[krikvnebo]

Название: Светила.
Автор:  крик в небо aka vieria112
Бета: Jane Jeevas
Персонажи: Рукия, Орихиме.
Жанр: виньетка, джен.
Рейтинг: PG-13
Диклеймер: (с) Tite Kubo
Саммари: Рожденная тьмой Луна всегда тянется к свету.
Авторские примечания: в данном произведение не подразумевалось никаких пейрингов. возможна невхарактерность персонажей, хоть и речи, да и действий, как таковых, тут нет.

Фанфик был написан на Январский Фестиваль

читать

ну и после всего вообще пару слов от автора. выпала Орихиме. в январе мне вообще везло на нее, но вот в этом и была вся загвоздка. отношение героинь в моем представлении - не для фикрайтерства. хотя, кроме того что мне везло на Иноуэ, мне грех жаловаться на то, что не могла писать про нее. но в итоге работа мне не нравится, смысла в ней как таковой нет. в общем, судить все же об этом не мне.


Еще немного, и наступит ночь. Еще немного, и день с ночью разойдутся, так и не успев всего сказать. Еще немного и он уйдет, забрав с собой тот яркий полдень, что навсегда остался в её сердце. Еще немного, и она останется вновь одна, окутанная темной пеленой одиночества. И прощаясь, день и ночь озаряли небо алым цветом страдания. По кровавому небу разливалась персиковая нежность, вишневая тоска, да мутные признанья. Все они освещали хрупкую фигурку, чьи контуры так ясно вырисовывались на фоне заката. Она была словно вылита на фоне безумного неба, что горело в своей агонии, темной краской. То невесомое, словно и вовсе неживое, создание плавно перетекало в высокий стол, обрамленный проводами, да желающий дотянуться до облаков. Они казались единым целым. И не только они, но и все, что окружало тот закат.
И день погас. Отпылал последним закатом, распрощавшись с ночью в который раз. И каждый раз навсегда, навечно. Исчезло алое страдание, исчезла персиковая нежность. Лишь вишневая тропа выстилала дорогу в небеса. И мир погас. С закатом затих и шум машин, что проносились мимо, утихли голоса, да и сама жизнь сократилась до размеров небольших квартир в многоэтажке, что напротив. И лишь на хрупкие плечи еще сильнее стало давить неумолимое одиночество. Ведь до звезд – далеко, а до солнца – и того больше. Одиночество Луны выстилают миллионы световых лет, звездной пыли и иных, ненужных светил. И путь неминуемо далек, пока очередная звезда не падает с небес на землю.
- Кучики-сан?.. – голос далекий, словно из прошлого. А словно ли? Смешно возвращаться в свое прошлое, которое принадлежит совсем не тебе, но еще больше хочется смеяться от того, что возвращаешься по собственной воле. Спокойно соглашаешься на приказ, спокойно доходишь до сейкамона, а после.. Ватные ноги и все тот же одинокий столб. Как и год, или даже более, назад, ведь в мертвом мире время тянется мучительно долго.. И тот голос, что так явно доносится с продрогшей от первого холода земли, кажется и вовсе не голосом, а просто иллюзией. Вполне реальной иллюзией, которая так выросла за это время. У иллюзии стало еще более милое личико, безумно красивые волосы и уже совсем женственная фигура, которую не скрыть даже свободной кофтой.
- Кучики-сан.. – чуть растерянно, но уже без вопроса. До Луны еще не дотянуться, но она уже видна из-за кромки перистого облака. А ведь стоило всего лишь оглянуться, последний раз посмотреть на прощающееся Солнце.. И радость должна сжимать горло и требовать криков, но их нет. И удивление должно сжимать связки, заставляя голос дрожать, но он спокоен. И слезы могут подступить к горлу из-за горького прошлого, что озарил закат, да только и слез не будет. Есть только удача, что заставила её взглянуть в глаза такому далекому, и одновременно слишком близкому прошлому. Взглянуть – и улыбнуться.

А в этой квартире ничего и не изменилось. В ней все явственней чувствуется нежная женская рука, а аромат по-прежнему дразнит ноздри и останется недопонятым. Здесь пахнет сладостями и солью. Совсем как и в их жизни соль обязательно сопутствует сладости победы. И чуть крутит желудок от мыслей, что же твориться сейчас на кухне.
Но, нет, время сыграло свою роль. Девочка выросла. Хотя, нет.. Уже давно не девочка. Даже тогда, Орихиме была уже девушкой. Милой, непосредственной, захватывающей внимания всех мужчин вокруг, да и не только их. И сейчас ничего не изменилось. Об этом совсем не нужно догадываться, об этом можно просто знать. Но все же глупой идеей было согласиться на эту теплую улыбку, и принять приглашение зайти к подруге на чай. Хотя.. Подруге ли? Вряд ли. У дружбы совсем другие краски, слова, да и мысли тоже иные. Но все же приглашение было принято без особых колебаний. Она и раньше была здесь редким гостем, а сейчас.. Рукия совсем не удивиться, если этот раз станет последней их встречей. И не потому, что она хотела бы забыть об этом человеке и о прошлом, что неминуемо связано с ней. Просто у их судеб одинаковые полюса, и им никак не притянуться. У обоих положительный заряд, и им нечего друг другу отдавать, да и вовсе незачем.
Удивительно, но кроме этого Иноуэ стала еще и чуть лучше готовить. По крайней мере, у неё дома оказался вполне обычный чай, и совсем не важно, что на вкус и запах он мандариновый. Ведь это было не так плохо. А если хорошо подумать, то Кучики понравился данный вкус. В нем было что-то светлое, заставляющее трепетать душу в сладкой неге. Этот вкус, да и ощущения, ей был отдаленно знакомы. Но как же шинигами могла вспомнить, что таков вкус праздника? Пусть еще далекого, но светлого и чистого, как первый снег. А к чаю было еще что-то вкусное. И крем оставался на губах, который после были приятно слизывать кончиком языка, хоть этому совсем не учат в благородных семьях, но этому вторит руконгайская жизнь.
И за теплым чаем слова лились медленно, проскальзывая между долгими глотками мандариновой жидкости. Слова ни о чем и многом сразу. Без желания копаться друг у друга в душе, но в порыве скрасить обоюдное одиночество, ведь ночью не одна Луна одинока.
- Кучики-сан, почему вы так долго не приходили? Все скучали, ведь они все помнят.. – чай обжег губы, разливая пульсирующее тепло по телу. Приятное, знакомое, любимое, как и вкус праздника в обычный день.
- За мной вновь назначают Каракуру. Пока только на пару недель.. - говорить о том, что все это оттягивалось до последнего момента вовсе не стоит. И о том, что вовсе не собиралась сюда возвращаться, да только пойти против приказа не смогла. Да и хотела ли? И то, что мертвые не должны делить свою не-жизнь с живыми – понятно без слов, как и все остальное. Оно где-то рядом, между строк, известно наперед.
Чай кончался, и заваривался новый. Слов было все так же мало, звезд на небе совсем не видно, а за окном завывал свою печальную песнь холодный ветер. И одинокая Луна сияла в незавешенном окне. Её свет выстилал свой сказочный путь. Где-то там, каждую из них ждала страна одиночества, но в эту ночь она была забыта. Молчание на двоих, под вкус шумного праздника и неизведанного тепла семьи.
А ведь Луна всю свою жизнь ищет лишь одно – свое Солнце. И совсем не важно, что ей до него не дотянуться, не выдержать его тепла, не стать на пути всего мира, ради собственного, такого желанного, невозможного счастья. И она ищет его свет в чьих-то улыбках, ярких волосах, теплых глазах, добрых словах, ласковых взглядах.. Она идет вслед за гордостью, видя и в ней проблеск того далекого света, ловит отблеск апельсиновых волос, в которых когда-то заблудилось лето.. Лето теплое, счастливое. Лето, переполненное светом, утонувшее в улыбках и чем-то звонком смехе.
И ведь Солнце – тоже звезда. Да и звезда, что допивает очередную кружку чая, - чье-то Солнце. Такое далекое, не её, но все же Солнце. Яркое, безумно светлое и лучистое, и, кажется, оно тоже умеет греть. Не кого-то отдельно, а всех сразу, вместе, не разделяя на свет и тьму, зло и добро. Весь мир теплится в её глазах, и в этой глупой улыбке, которая всегда появляется совсем не к месту. Но она согреет Луну, пусть лишь чашкой горячего чая со странным привкусом цитрусов. Не важно, далеки ли они, или ближе всех на свете, ведь они всего лишь Солнце и Луна. Луна и Солнце. Им не стать ближе, им не стать дальше. Это их судьба. Судьба двух половин единого мира, судьба двух частей одного целого, такая разная судьба, но одна на двоих, разделенная, как и все, пополам.